Скорбим ли мы, [скорбим] для вашего утешения и спасения, которое совершается перенесением тех же страданий, какие и мы терпим.

О, если бы вы несколько были снисходительны к моему неразумию! Но вы и снисходите ко мне.

Еще скажу: не почти кто–нибудь меня неразумным; а если не так, то примите меня, хотя как неразумного, чтобы и мне сколько–нибудь похвалиться.

Что скажу, то скажу не в Господе, но как бы в неразумии при такой отважности на похвалу.

Признаки Апостола оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами.

Но я думаю, что у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов:

Ибо когда один говорит: "я Павлов", а другой: "я Аполлосов", то не плотские ли вы?

Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог;

И в знаменитых чем–либо, какими бы ни были они когда–либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более.

ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников, –

только чтобы мы помнили нищих, что и старался я исполнять в точности.

Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных.

Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по–язычески, а не по–иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по–иудейски?

Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать.

посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а [все] Бог возращающий.

а после всех явился и мне, как некоему извергу.

Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною.

Мне, наименьшему из всех святых, дана благодать сия – благовествовать язычникам неисследимое богатство Христово