Богодухновенность и авторитет Библии (Рене Паш) - Различные понимания богодухновенности

Существуют, главным образом, четыре взгляда на Священное Писание:

1. Оно является выдающейся человеческой книгой, не имеющей богодухновенности.
2. Оно отчасти богодухновенно.
3. Его сущность целиком и полностью Божественна, без каких-либо человеческих добавок.
4. Оно в одно и то же время является Божественным и человеческим, так как Бог даровал библейским авторам, говорившим во имя Его, полную духновенность.

Рассмотрим первые три взгляда.

I. Библия как выдающаяся человеческая книга, не имеющая Божественного откровения

Подобно тому, как гениальным художникам, писателям, поэтам, музыкантам удалось создать несравненные шедевры, так и люди, особо одаренные в религиозной области, могли составить Писание. Они обладали необычайной интуицией; их труды занимают место рядом с “Одиссеей" Гомера, Кораном Мухаммеда, "Божественной комедией" Данте, трагедиями Шекспира и священными книгами индусов. Возможно даже, что Библия является величайшим из всей этих произведений, памятником античности, всеохватывающей Книгой человечества. Однако, как и все другие человеческие произведения, она не свободна от ошибок и не может претендовать на непосредственное Божественное влияние.

Этот взгляд, связанный с "естественным вдохновением", в действительности отрицает истинную богодухновенность. Возвеличивая человеческий фактор и исключая Божественный, он, по сути, является выражением неверия. Ясно, что это утверждение шатко. И вот почему.

Сияющий образ Христа по чистоте, любви, праведности, совершенству превосходит все то, что может возникнуть в мировой литературе. Откуда взяли авторы Евангелий этот Образ, которого нигде больше нет? Даже Руссо должен был сказать: "Его невозможно придумать". Чтобы "сотворить" такую Личность, сами авторы должны были бы превосходитъ ее, ибо художник всегда выше своего произведения. Ученики же знали что они очень далеки от такого совершенства.

С другой стороны, если писатели Библии оказались способными составить возвышенные страницы Писания, они могли бы написать и другие труды. Как же тогда объяснить, что, предоставленные самим себе, они, кроме канонических Писаний, ничего подобного больше не создали?

Существуют и другие факты, подтверждающие Божественный характер Писаний, которые мы рассмотрим ниже и которые без сверхъестественного вмешательства было бы невозможно понять. Здесь же мы упомянем лишь еще один факт: как могли бы авторы Библии дать столько точных пророчеств, подтвержденных историей, если бы не получили указаний свыше?
Если бы Библия была лишь произведением человеческого ума, ей не удалось бы достигнуть цели — передать нам определенное познание Истины.

II. Библия богодухновенна отчасти

Довольно многочисленные сторонники этого взгляда представляют его с совершенно разных позиций.

1.Богодухновенность касалась только мыслей библейского автора; она не относится к словам Писания

Согласно этому взгляду, Бог сообщал автору основные мысли Своего откровения, предоставив ему передать их дальше своими словами.

В действительности мысли могут быть поняты и переданы только посредством слов. Если определенная мысль, сообщенная человеку, представляет собой Божественное откровение, то само выражение, посредством которого она передана, имеет огромное значение. Невозможно отделить одно от другого. В юридическом документе все может зависеть от одного единственного выражения. Сила и важность торжественных библейских обетований часто основаны на каком-то одном особом слове. Изучение и толкование Священного Писания на оригинальных языках основывается на весьма точном исследовании значения слов. Если это словесное облачение не является богодухновенным, то такое изучение теряет всякий смысл. Сама Библия подчеркивает важность слов, и, рассматривая вопрос о полной богодухновенности, мы еще возвратимся к этому.

Павел, например, говорит следующее о том, что открыто Духом Божьим: "..чтои возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого..." (1-е Коринфянам 2:13). За этим разделением между богодухновенными мыслями и переданными на усмотрение авторов словами, по сути, прячется тот, кто не верит в обязательность текста Библии. При этом будто бы соглашаются, что Бог говорил пророкам, но в то же время оставляют за собой право свободно отклонять записанную ими весть или исправлять ее. Так обычно обходятся с трудными или неясными текстами. Но если сами выражения неточны или неопределенны, то теряется уверенность в возможности узнать Божественные мысли.

Впрочем, это иррациональное и безосновательное предположение не решает проблемы. Если некоторым читателям трудно представить, каким образом Бог руководил авторами при выборе ими слов, то разве им легче объяснить, каким образом Он внушал им Свои мысли?

Когда Моисей говорит о творении мира;
когда Давид за тысячу лет вперед молится молитвой Сына Божьего на кресте;
когда Соломон выражает Божественную мудрость;
когда Даниил, сам не вполне понимая, говорит о подробностях отдаленной судьбы мира и народа Божьего;
когда необразованные галилейские рыбаки записывают возвышенные страницы Евангелия;
когда Павел излагает глубочайшие истины спасения;
когда, наконец, Иоанн крупным планом рисует вечность,—
то разве не было абсолютно необходимо, чтобы даже мельчайшие слова были внушены им Богом?

В день Пятидесятницы верующие на пятнадцати различных наречиях прославляли чудные дела Божьи,"...как Дух давал им провещавать(Деяния 2:4-11)!

Приведем еще несколько высказываний Л. Гауссена: “Когда говорят, что мысли — от Бога, а слова — от людей, то обычно ссылаются на так называемые противоречия и ошибки. Эти мнимые ошибки гораздо больше основаны на мыслях, чем на словах. Мы не можем отделить их друг от друга, ибо откровение какой-либо мысли Божьей обусловливает также и ее языковое выражение. Когда Бог внушал Писание, то Он постоянно бодрствовал и над формой самого текста, но не все мысли авторов внушены Им. Павел мог ошибиться в отношении первосвященника, но он не ошибался, когда писал слово Божье и когда Христос говорил в нем (Деяния 23:5; 1-е Фессалоникийцам 4:15; 2-е Коринфянам 13:3). Петр был не прав по отношению к Христу, неверно поступал в Антиохии (От Матфея 16:22-23; К Галатам 2:11-14), но не ошибался, когда записывал Божественные пророчества. То же можно сказать и о Валааме, когда его худые мысли превратились в слова благословения (Числа 22:6,Числа 22:38,Числа 23:5).

Итак, верующему может быть дарована духновенность мыслей;
духновенность слов делает человека пророком;
духновенность Писаний делает людей библейскими авторами.
Глубокомысленные речи Августина, Лютера и Кальвина представляют собой лишь человеческие слова о Божественных истинах. Это достойные уважения, ценные, полные силы слова; но без Божественного духновения, о котором мы говорим, они являются только простыми проповедями.

В особых случаях возможна дальнейшая передача слова Божьего без постижения его смысла. Даниил записывает тайны, которые еще “запечатаны" (Даниил 12:8-9); Каиафа пророчествует, не сознавая важности своих слов (От Иоанна 11:51); старый пророк говорит о том, чего он не желал и не предвидел (3-я Царств 13:21). Так что гораздо большее значение имеет сказанная или записанная весть, чем сам вестник. Господь может настроить личность человека, его сознание, его память и его чувства на то, что Он хочет ему сказать. Решающим при этом является то, что"никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым" (2-e Петра 1:21).

Был ли вестник полон сил, как Моисей, или мудр, как Даниил, или нечист, как Валаам, или враждебен по отношению к Богу, как Каиафа, или свят, как Иоанн, или без телесной формы, как голос на Синае, или нечувствителен, как рука, пишущая на стене в Вавилоне,— всегда главное значение имеют мысли Божьи и слово, а не тот способ, которым передаваемая весть должна быть выражена, чтобы стать доступной для нас".

2. Только нравственные и духовные поучения Библии являются богодухновенными

Говорят, что Бог сообщает лишь сверхъестественные, недоступные человеческому духу вещи. Поскольку Он не творит ненужных чудес, Он предоставил авторам самим изобразить то, что им было известно об исторических событиях и современных им взглядах. Так в Библии оказалось много неточностей, легенд и понятий, которые мы, основываясь на современном мышлении, считаем неверными.

На это мы отвечаем, что свидетель, который допускает фальшь и неточность в одном пункте, едва ли заслуживает доверия в остальных.

Что нужно, чтобы исторические сообщения были богодухновенными?

Важно обратить внимание на то, что иудео-христианская религия существует в исторических условиях. Великие факты откровения и искупления осуществились в определенном месте и в определенный момент времени. Если эти факты становятся нашим достоянием лишь посредством неточных, легендарных или, как говорят сегодня, мистических рассказов, то какое духовное здание можем мы основывать на этом?

Сама Библия подчеркивает истинность и духовное содержание исторических событий. Иисус Христос безоговорочно признает изложение великих событий Ветхого Завета. Павел поясняет, что они описаны для нашего поучения, как прообразы духовных истин Евангелия (1-е Коринфянам 10:4:6:11). Авторы исторических книг тем более нуждались в богодухновенности, когда к событиям, как их видел Бог, присовокупляли откровения, увещания и пророчества, которые имели Божественное происхождение.

Так простое повествование о прошлом без ведома автора становится по воле Божьей точным прообразом Мессии, Его сущности, Его страданий, Его смерти и Его славы. Адам был "образом будущего" (К Римлянам 5:4); воды потопа были "образом крещения" (1-e Петра 3:21); Агарь и Сарра были прообразами двух заветов: закона и благодати (К Галатам 4:24); израильский праздник Пасхи и жертвенный агнец представляли Христа, Пасху нашу (1-е Коринфянам 5:7); духовный камень на Хориве "был Христос" (1-е Коринфянам 10:4) и т.д.

Наконец, библейские авторы исторических книг были шаг за шагом ведомы и в выборе имеющегося в наличии материала. Иоанн говорит (От Иоанна 21:25), что мир не вместил бы книг, если бы писать о всем том, что сделал Иисус. Какая же нужна было Божественная духновенность, чтобы сообщить Евангелиям присущую им лаконичность, краткость и ни с чем не сравнимое многообразие (не говоря уже о других исторических книгах)!

Чем больше мы углубляемся в Писание, тем больше находим там духовной пиши. Это вполне соответствует слову: "А все, что писано было прежде, написано нам в наставление..." (К Римлянам 15:4). Настанет день, когда мы со всей ясностью осознаем, что в Библии история, откровение и богодухновенность полностью соответствуют друг другу.

3. Библия "содержит" слово Божье, а не является им

Многие теологи считают, что Писание включает в себя много мифов, легенд и ошибок, однако это не мешает, как они говорят, находить там слово Божье. По их мнению, ни один образованный и честный человек не может утверждать полную богодухновенность Писания. Для современной науки такое наивное представление неприемлемо.

Роланд де Пури считает большой ошибкой "смешивание Писания и слова Божьего"; различие между ними имеет решающее значение, поэтому протестантизм должен в этом отношении бодрствовать, "в противном случае он подвергается опасности соскользнуть в язычество". Библия — это лишь "свидетельство об откровении", и последнее просматривается сквозь противоречия текста. Фундаментализм, который чуть ли не считает Библию "упавшей с неба", напоминает слепое поклонение Библии, которое обходит трудности и приближается к языческому образу мышления.

Один из влиятельнейших современных теологов, Рудольф Бультманн, старается освободить текст Библии от всех мифов, чтобы сохранить сущность Евангелия. По его мнению, из текста следует устранить элементы, которые, будучи мифическими, неприемлемы для современного разума. Речь, по сути, идет обо всем, что сверхъестественно или чудо:

существование Христа до Его земной жизни; рождение от Девы;
Его Божество;
Его чудеса;
Его заместительная смерть на кресте;
Его воскресение, а также воскресение верующих;
Его вознесение;
Его возвращение во славе;
последний суд;
наличие добрых и злых духов;
Личность и сила Святого Духа;
учение о триединстве;
смерть как следствие греха;
учение о наследственном грехе и т.д.

Едва ли нужно спрашивать, что же после такого освобождения библейского текста от "мифов" останется от "сущности Евангелия"?

Такая же процедура проделывается и с Ветхим Заветом, в котором "мифы" и "легенды" совершенно заглушили элементы Божественного слова. Спрашивается: не явится ли последним выводом логики Бультманна то, что Сам Бог будет объявлен мифом и на этом основании устранен? Если Писание наполнено такими сомнительными, неточными сведениями, оно не может считаться откровением Божьим. Поэтому такие ученые объявляют, что оно является лишь человеческим эхом, свидетельством об откровении, не свободном от ошибок. Здесь мы снова встречаемся с воззрением, что Бог говорил библейским авторам, но они, предоставленные самим себе, допустили в своих воспоминаниях неточности и приукрашивания. Ясно как день, что в таком случае никто не смог бы отличить в этой смеси истину от заблуждения.

Чтобы избежать этих трудностей, великие теологи объявляют: Библия — человеческая книга. Однако Бог может сделать так, что она "становится" Его словом, когда Он хочет сообщить нам через нее Свою весть. В момент "личной встречи" Бог сообщает нечто из Его истины; это ничего не меняет в том факте, что рассматриваемое нами библейское сообщение остается легендарным, неточным или тенденциозным. Т. Энгельдер замечает по этому поводу, что такие люди, "отказываясь верить, что Бог посредством чуда духновения даровал свободную от всяких ошибок Библию... верят, тем не менее, в гораздо большее чудо: что Бог делает людей способными открывать в полной ошибок Библии безошибочное слово Божье".

Нам трудно представить, что Бог употребляет что-то ошибочное, чтобы научить нас истине. Если в тексте содержатся заблуждения, то каким образом можем мы тогда проверить опыт верующего, для которого библейское место вдруг "становится“ словом Божьим? Такая теология неизбежно приведет к чисто субъективной мистике.

Представим себя в положении смущенного простого верующего, вера в Писание которого поколеблена. Ему рекомендуют выбирать лишь доброе, полезное. Однако мы снова спрашиваем: каким образом должен он отделять правильное от фальши, человеческое от Божественного? Как ему определить это, чтобы разделить страницы Библии на те, которые полностью богодухновенны, богодухновенны наполовину или вообще не богодухновенны? Кто даст ему право сказать: это место выражает мысль Божью, а это нет? Этот пункт имеет решающее значение, так как от него зависит наше спасение. Кто отважится утверждать: это человеческое слово сказал Бог, или это Божественное слово сказал человек? Тот, кто хочет решать, что в Библии богодухновенно и что нет, ставит себя над Писанием и лишается источника Божественного утешения.

На практике из-за невозможности такого разделения получается своего рода полумрак. Каждому предоставляется самому решать: принимать ту или иную заповедь всерьез или нет, верно то или иное обетование или нет, правду говорит автор или нет? Повсюду встает вопросительный знак. От этого страдает проповедь, ибо проповедник должен говорить об исповедании веры, в котором сам сомневается, или читать сообщение, которое считает легендой. Скорее всего он не отважится говорить с кафедры, что сообщения о сотворении мира и о потопе являются мифами и что пять книг Моисея не являются надежными документами.

А о чем должны проповедовать те, которые повествования о рождении Иисуса от Девы, о кресте, о воскресении и втором пришествии Христа во славе считают мифами? Один из них недавно открыто заявил: "Когда я был студентом, мы, я и мои друзья, очень хотели знать, действительно ли гроб Христа в то пасхальное утро был пуст или нет. Сегодня я понимаю, что это не имеет никакого значения". Как-то другой проповедник, читая во время празднования Рождества евангельское повествование, добавил: "Так рассказывают Матфей и Лука, но мы знаем, что это легенда". Один студент теологии, который должен был приготовить проповедь на ту же тему, сказал: "Что, собственно говоря, могу я проповедовать, основываясь на мифе?"

Если значительная часть библейских текстов — просто мифы, то что же тогда надежно? Тогда Сам Иисус, а также пророки и апостолы обманывали сами себя, ибо они безоговорочно верили в Священное Писание. Кому же в таком случае можно довериться? Ведь невозможно же свою земную и потустороннюю жизнь поставить в зависимость от такой ненадежной книги. Можно ли довериться какому-либо великому теологу, наперед зная, что его взгляды скоро устареют? Или мы ищем спасения в церкви, которая на протяжении истории показала, насколько она изменчива и способна ошибаться, или в нашей "религиозной совести", при наличии которой мы то и дело спотыкаемся?

4. Один Христос является "Словом Божьим"

Многие говорят, чтобы нас успокоить: "Мы безоговорочно верим в Слово Божье, но оно, это Слово,— Сам Христос, а Библия — это Его эхо. Нельзя ставить Его наравне с Библией". Такое понимание на первый взгляд кажется довольно благочестивым, однако оно неточно и неполно. Конечно, Христос является Словом Божьим, вечным, творческим, воплотившимся Словом, чтобы нас спасти (1-e Иоанна 1:1-3,1-e Иоанна 1:14). Но именно о Нем, о Его Личности, о Его спасительном деле мы ничего не знаем, кроме того, о чем повествует нам написанное слово.

Если только Христос является Словом Божьим, независимым от Священного Писания, то о каком Христе в действительности идет речь? Если образ, изображенный Матфеем, Иоанном или Павлом, является таким сомнительным, то как может быть верным образ, изображаемый Бультманном, или Робинзоном, или каким-либо другим теологом, все время изменяющим библейский текст?

Что касается самой Библии, то она постоянно утверждает, что является словом Божьим. Ветхий Завет 3808 раз повторяет выражения, имеющие одинаковое значение: "Господь сказал", "так говорит Господь", "было ко мне слово Господне" и т.д. Псалмопевец называет, как это делает и Сам Иисус, закон (Священное Писание Ветхого Завета) словом Божьим (Псалтирь 118:9; От Матфея 15:6). Это наименование в Новом Завете даже дано тому слову, которое проповедовали Христос и Его апостолы (От Луки 5:1; Деяния 13:44; и особенно 1-е Фессалоникийцам 2:13). (Мы возвратимся к этому вопросу, когда будем говорить о критике Библии.)

III. Библия — чисто Божественная книга, которая была продиктована человеку без всякого участия с его стороны

Согласно этому взгляду, автор текста был совершенно пассивен, принимая и передавая откровение подобно тому, как это сегодня делает магнитофон. Его личность совершенно не участвовала в этом процессе, так что текст остался свободным от ошибочного человеческого элемента. Таковым является для мусульман Коран, который, по их мнению, был составлен на небе на арабском языке и был послан на землю без какого-либо изменения. На этом основании длительное время запрещался всякий перевод Корана, так как он должен был сохраняться в той совершенной форме, в какой он был дарован Мухаммеду.

Отрицающие полную богодухновенность Библии считают, что мы, убежденные в обратном, вынуждены занимать такую позицию. Мы спешим заявить, что мы ни в коей мере не разделяем подобное воззрение, хотя оно нам часто приписывается. Наоборот, мы подчеркиваем, что Бог ни в коем случае не исключал личности Моисея, Давида, Иоанна или Павла. Мы явно узнаем присущий им стиль, их темперамент и их характеры (к примеру, К Римлянам 9:1-5). Их писания носят на себе отпечаток их времени и следы восточного окружения, в котором они были написаны. Поэтому тщательное изучение исторического, культурного и языкового фона весьма способствует пониманию духовного значения Библии. Следствием диктовки было бы полное однообразие всех библейских писаний, что далеко не соответствует действительности.

Ф. Е. Гебелайн подчеркивает, что "к сожалению, люди часто склонны из нашего понимания делать карикатуру, утверждая, что полная богодухновенность равнозначна человеческому диктованию. В этом случае дело выглядит следующим образом: авторы Библии едва ли представляли собой нечто другое, чем живые диктофоны, которые механически воспринимали слова Божественного диктора. Личность человеческого инструмента была совершенно выключена, так что он, подобно попугаю, повторял то, что ему было сказано. Что касается сегодняшней Библии, то она свободна от всяких ошибок; даже знаки препинания у нее остались без изменений. И затем приходят к заключению, что такое воззрение противоречит разуму и приемлемо лишь для невежественных людей".

Почему евангельским верующим упорно приписывают эту ложную теорию, которую, насколько мы знаем, сегодня никто не защищает? Потому что мы верим в двойную природу Писания: в богодухновенность всего его содержания и в его человеческое отображение. Такое сверхъестественное понимание кажется современным неверующим, даже если они и религиозны, неприемлемым. По их мнению, богодухновенность всей Библии исключает всякое человеческое участие со стороны авторов; они называют это обожествлением Библии, если она принимается как "упавшая с неба". Тогда возможно толковать ее в чисто буквальном смысле и, собственно, заниматься "библицизмом".

В действительности эти критики просто отказываются верить в чудо. Для них существуют лишь две возможности: или текст полностью от Бога, и тогда он был механически продиктован (что невозможно), или, если человек принимал в нем участие, Писание ошибочно, полно легенд, преувеличений и благочестивого обмана (что делает его свидетельство неприемлемым).
Разве иудеи и докеты (секта периода раннего христианства) в первом столетии не так же представляли Христа? Для них Мессия, чей человеческий образ был лишь внешней видимостью, должен был быть или полностью Богом, или полностью человеком, и следовательно, способным ошибаться и обманывать.

Но особенностью Евангелия как раз и является то, что Христос в Своем совершенстве в одно и то же время является Богом и Человеком, как и богодухновенная Библия в одно и то же время принадлежит Богу и людям.

Часто утверждают, что учение о "механическом диктанте" поддерживалось реформаторами, и особенно лютеранскими теологами ХVII столетия. Но такие серьезные ученые, как Роберт Пройс и Джеймс И. Пакер, утверждают, что эти реформаторы никогда не употребляли слово "диктовать" так, как это приписывается им. Пакер пишет:

"Ввиду того, что евангельские верующие верят, что библейские авторы полностью находились под руководством Святого Духа, считается, что они защищают воззрение о механической богодухновенности... Но это не так. Это чистая фантазия. Можно с уверенностью утверждать, что это учение никогда не провозглашалось протестантскими теологами от реформации до наших дней... Действительно, многие теологи ХVII и ХVIII столетий говорили, что Писание было продиктовано Духом Святым. Но они хотели этим сказать, что авторы слово за словом писали то, что соответствовало Божественной воле... Слово "диктовать" употреблялось в образном смысле. Доказательством служит то, что на вопрос: “Каким образом Дух Святой действовал в духе авторов?" они всегда в своем ответе употребляли выражение "приспособление", а не "диктант". Они подчеркивали, что Бог Свое внушающее действие приспосабливал к состоянию духа, темпераменту, литературным обычаям и стилистическим особенностям каждого автора" (С. 78). "Механическое понимание богодухновенности было не только чуждо тем догматикам, но они его открыто и недвусмысленно осуждали. Они считали нелепым рассматривать авторов лишь в качестве бездушного средства. Когда Бог "диктовал", Он внушал им соответствующие мысли (те же теологи говорят о внутреннем сообщении). С другой стороны, библейские авторы брались за перо из внутреннего побуждения, с полным сознанием, уверенностью и на основании опыта. Хотя оба эти выражения кажутся противоречащими и взаимно исключающими друг друга, эти теологи и не пытались привести их в согласие, как и другие таинственные контрасты Писания".

Профессор В. Варфельд также подтверждает этот взгляд реформаторских церквей.

"Необходимо остерегаться думать, будто учение о полной богодухновенности означает механическое вдохновение. Реформаторские церкви никогда не защищали такую теорию, хотя они часто подвергались из-за этого нападкам со стороны не совсем честных, небрежных, невежественных или слишком ревностных оппонентов... Реформаторские церкви каждое слово Писания без исключения считают словом Божьим; в то же время они заявляют, что каждое слово Писания принадлежит человеческой руке". В Писаниях, которые через людей даны нам Духом Святым для нашего наставления, ясно видны "пылкая порывистость Павла, нежная святость Иоанна, рассудительность Иакова".

Льюис Гауссен, автор классической книги "Lа Тhеорпеustiе", таким образом отвергает обвинение в поддержке им теории “диктанта": "Мне приписывают в отношении богодухновенности Библии теорию, которую я никогда не поддерживал, напротив, всегда отвергал... Из всех возможных теорий, объясняющих богодухновенность, ни одна не вызывает моего большего неприятия, чем эта, ибо я допускаю самое широкое участие своеобразия библейских авторов в составлении Писания".

Что касается XIX столетия, то Дж.И. Пакер приводит четырнадцать известнейших евангелических теологов, отвергающих теорию диктанта. В. Варфельд писал в 1893 г.: "Излишне снова протестовать против привычки обвинять приверженцев дословной богодухновенности в поддержке теории диктанта". Пакер добавляет: "Еще менее необходимо делать это в 1953 г., но явное заблуждение весьма живуче!" Знаменитое исповедание веры, озаглавленное "Основы", категорически отвергает эту теорию. Таким образом, ясно, что она является чисто теологической выдумкой.

А. Зафис заявляет, что бессмысленно говорить о "механическом диктанте". Когда человек хранит себя от заблуждений и греха, это не означает, что он теряет свое личное своеобразие. Когда Дух Святой наполняет его разум истиной и любовью, делая его свободным для Бога, то именно это является его нормальным состоянием. В небесах святые будут обладать ярко выраженной индивидуальностью. Почему мы не должны подчеркивать чудесное разнообразие библейских авторов, которое происходит от разности профессий, языка, времени и происхождения? Было бы совершенно неверно представлять дело так, будто бы "Исаия писал 6-ю главу своей книги, не будучи наполнен чувством глубокого благоговения; Иеремия написал свои плачевные песни как простой переписчик, который без сердечного участия, без слез на глазах послушно повиновался голосу свыше; Давид пел Псалмы 22-й или 102-й, не будучи переполнен чувством радости и благодарности; Павел в своих посланиях не использовал богатого сокровища личного опыта и любви".

Несколько лет назад Эрих Зауэр писал:

"Не поймите нас неверно. Мы не провозглашаем чисто механическую, основанную на диктате, богодухновенность слова! Такая богодухновенность была бы недостойна Божественного откровения. Механическая богодухновенность ("автоматический диктант") существует на почве оккультизма, спиритизма, т.е. на почве демонических проявлений. Там действует злой, внушающий свое дух, устраняя и выключая человеческую индивидуальность. Божественное же откровение не имеет ничего общего с таким унижением человеческой личности. Оно не отменяет законы человеческого сознания, не превращает людей в автоматы, не выключает, но скорее увеличивает мир человеческих представлений. "Свет не может произвести тьму, но, напротив, усиливает зрение". Божественное откровение происходит из общения человеческого духа с Божьим Духом. Оно производит освящение, просвещение и поставление личности на служение. Ему нужны не пассивные "медиумы", но активные "Божьи человеки" (2-e Петра 1:21), не бездушные инструменты, но живые соработники Божьи, не рабы, но друзья (От Иоанна 15:15).

Поэтому Божественная духновенность не механическая, но органическая, не магическая, но Божественно-естественная, не мертвый диктант, но живое, одухотворенное слово. Лишь таким образом Божье слово может быть человеческим, и человеческое — Божьим".

Д-р Андре Ляморте также категорически отвергает теорию, которая делает из библейских авторов пассивные орудия.

В связи с вышесказанным уместно следующее замечание Эд. Дж. Янга: “Существует один пункт, в котором, кажется, единодушны все теологи: что бы мы ни делали, говорят они, для нас невозможно возвратиться к старой вере в механически продиктованную Библию. Мы не хотим иметь ничего общего с таким пониманием богодухновенности, которое низводит авторов Библии до уровня автоматов или стенографов".